«ДАТА ДЕФОЛТА» В КОНТРАКТАХ GAFTA И FOSFA

Определение убытков в случаях нарушения договора остается одной из наиболее значимых проблем в международной торговле сырьевыми товарами. Стандартные формы контрактов, издаваемые GAFTA (Ассоциацией торговли зерном и кормами) и FOSFA (Федерацией торговли маслами, семенами и жирами), содержат особый договорный механизм, известный как «Оговорка о дефолте». Она определяет последствия неисполнения и регулирует расчет убытков. В последние годы объем и применение этой оговорки продолжали уточняться английскими судами, последним из которых стало решение 2024 года по делу Ayhan Sezer v. Agroinvest.

Оговорка о дефолте в контрактах GAFTA и FOSFA

Стандартные формы GAFTA и FOSFA, которые давно служат основой для международной торговли зерном, масличными культурами и кормами, примечательны своими всеобъемлющими положениями о дефолте. Так, например, в контракте GAFTA №100 оговорка о дефолте предусматривает, что в случае неисполнения стороной обязательств убытки рассчитываются как разница между контрактной ценой и либо «ценой дефолта», определяемой на основании рыночных котировок на дату дефолта, либо фактической или предполагаемой стоимостью товара на эту дату.

Этот механизм существенно отличается от подхода английского общего права и Закона о продаже товаров 1979 года. В то время как убытки по общему праву обычно исчисляются на дату нарушения или принятия отречения, оговорки о дефолте GAFTA и FOSFA вводят концепцию самостоятельной договорной даты, которая закрепляет финансовые последствия неисполнения. «Дата дефолта» таким образом является договорной конструкцией, содержание и применение которой формируются судебной практикой.

Toprak v. Finagrain

Апелляционный суд в ключевом решении, вынесенном лордом-судьей Гоффом по делу Toprak Mahsulleri Ofisi v. Finagrain Compagnie Commerciale Agricole [1979] 2 Lloyd’s Rep 98, постановил, что дефолт означает лишь неисполнение обязательств по контракту в установленный срок. Для признания факта дефолта, не требовалось чтобы добросовестная сторона принимала отречение для признания факта дефолта.

Суд далее уточнил, что как только дата дефолта зафиксирована, она не может быть изменена в одностороннем порядке. Изменение возможно только при наличии двустороннего элемента: либо просьбы об исполнении со стороны нарушителя, на которую полагается добросовестная сторона, либо снисхождения со стороны добросовестной стороны, на которое полагается нарушитель. Последующие нарушения без этих элементов не создают новых дат дефолта.

Bremerhandel v. Vandenavenne

В деле Bremer Handels GmbH v. Vandenavenne Izegem PVBA [1978] 2 Lloyd’s Rep 109, рассмотренном незадолго до Toprak, Палата лордов рассмотрела оговорку о дефолте FOSFA. Было постановлено, что датой дефолта является первый рабочий день после последнего дня, когда исполнение еще могло состояться. Такое толкование отражало коммерческое ожидание того, что добросовестная сторона должна иметь немедленную возможность перекрыть сделку или перепродать товар на рынке после того, как исполнение стало невозможным.

Alegrow v. Yayla

В деле Alegrow S.A. v. Yayla Agro Gida San. Ve Nak. A.Ş. [2020] EWHC 1845 (Comm) задержки в отгрузке и отсутствие коммуникации привели к тому, что 29 марта 2017 года компания Yayla предъявила ультиматум: Alegrow должен был предоставить график отгрузки уже на следующий день, в противном случае договор будет считаться расторгнутым. Alegrow не ответил, и 7 апреля 2017 года Yayla инициировала арбитраж в GAFTA.

Трибунал первой инстанции (FTT), а затем и Апелляционный совет GAFTA признали, что уведомление Yayla сделало срок исполнения «существенным условием» договора, а отказ Alegrow ответить до 31 марта составил репудиаторное нарушение, тем самым зафиксировав дату дефолта на этот момент. Alegrow обжаловал это решение в Коммерческом суде.

Суд удовлетворил апелляцию, установив, что Совет допустил ошибку в праве. Во-первых, он постановил, что у Yayla не было договорного права требовать график отгрузки 29 марта 2017 года; в контракте такого обязательства не было и оно не могло быть подразумеваемым. Во-вторых, суд уточнил принципы, регулирующие случаи, когда срок может стать «существенным условием» в товарных контрактах. Хотя срок может быть признан существенным посредством уведомления, если он не был указан в договоре, такое уведомление должно предусматривать разумный период для исполнения и не может «возродить» прошлые нарушения, от которых уже отказались.

Применяя эти принципы, суд заключил, что если срок действительно стал существенным 29 марта, то период исполнения продолжался до 15 апреля, и любое нарушение могло наступить только после этой даты. Так как не было установлено, что Alegrow не мог исполнить обязательства в этот период, репудиаторного нарушения по состоянию на 31 марта не было. В лучшем случае молчание Alegrow могло быть проанализировано как отказ от исполнения (renunciation), но Совет не сделал необходимых выводов для такого заключения.

Таким образом, суд изменил и вернул решение на новое рассмотрение, признав, что именно Yayla расторгла контракт преждевременно, начав арбитраж, и тем самым сама совершила отречение от договора.

Ayhan Sezer v. Agroinvest

Последним и наиболее значимым развитием стало решение Коммерческого суда по делу Ayhan Sezer Yag Ve Gida Endustrisi Tic. Ltd. v. Agroinvest SA [2024] EWHC 479 (Comm). Спор возник по контракту GAFTA 100 на продажу рапсового и соевого шрота. Покупатель, сделав авансовый платеж, впоследствии заявил, что не будет исполнять обязательства, и потребовал возврата аванса. Продавец возразил, что привело к арбитражу и последующей апелляции.

Перед судом встали два вопроса: подлежит ли аванс возврату и какая дата должна считаться датой дефолта. Апелляционный совет GAFTA постановил, что аванс невозвратный, а датой дефолта является дата принятия отречения. Коммерческий суд не согласился по обоим пунктам. Суд указал, что при отсутствии прямого указания в договоре, что аванс является невозвратным депозитом или обеспечением, платеж подлежит возврату. Более важно, суд пришел к выводу, что в случаях досрочного отречения датой дефолта может быть момент самого нарушения, а не его принятия.

Опираясь на Toprak и Thai Maparn Trading Co. Ltd. v. Louis Dreyfus Commodities Asia Pte Ltd [2011] EWHC 2494, суд постановил, что «датой дефолта» по оговорке является дата совершения досрочного нарушения. Применив этот принцип к обстоятельствам дела, суд признал ошибочным вывод Апелляционного совета GAFTA, использовавшего 7 мая (дату принятия) вместо даты нарушения. Судья Пирс согласился, что сообщение Ayhan Sezer от 27 апреля 2018 года стало первым недвусмысленным отказом от исполнения договора – намерение покупателя не исполнять обязательства было очевидным. Следовательно, 27 апреля 2018 года признана истинной «датой дефолта» – датой нарушения – для целей расчета убытков.

Для контрактов GAFTA репудиаторное поведение теперь может закрепить ответственность еще до принятия отречения, фиксируя убытки на более раннем и потенциально менее выгодном уровне рынка.

Нарушение обязательств закрепляет убытки на дату дефолта, и лишь в очень ограниченных случаях эта дата может быть изменена. С добавлением решения по делу Ayhan Sezer стороны теперь должны учитывать возможность того, что репудиаторное поведение может зафиксировать дату дефолта раньше, чем предполагалось ранее.

Заключение

Понятие «даты дефолта» остается ключевым для разрешения споров по контрактам GAFTA и FOSFA. Недавняя судебная практика подтверждает, что «дата дефолта» является договорной конструкцией, привязанной к первому неисполнению сделки, а не к последующему решению добросовестной стороны принять отречение. Решения в делах Bremerhandel, Toprak, Alegrow и Ayhan Sezer, показывают, что как только сторона либо не исполняет обязательство в срок, либо отказывается от него заранее, дефолт фиксируется, и начинается отсчет убытков. Решение Коммерческого суда в деле Ayhan Sezer особенно важно для досрочных нарушений, подтверждая, что досрочное расторжение контракта могут зафиксировать дату дефолта еще до принятия невиновной стороной.невиновной стороной.arty.